…Больные любопытством путешественники отправляются удивляться живописной природе Южного берега. Даже дамы, невзирая, что должны 250 верст ехать верхом и подвергаться необыкновенным для них беспокойствам и опасностям, предпринимают сей трудный путь – конечно, плачут, раскаиваются в продолжении оного, но по окончании с восторгом рассказывают о чудесах, ими виденных.
В. Броневский. Обозрение Южного берега Тавриды в 1815 году.
Перед рассветом я заснул, между тем корабль остановился в виду Юрзуфа. Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли, плоские кровли хижин… издали казались ульями, прилепленными к горам, тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ними, справа огромный Аю-Даг… И кругом это синее, чистое небо, и светлое море, и блеск, и воздух полуденный…
В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом… Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря – и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество.
Часть Крыма между горами и морем представляет одну из прекраснейших местностей в мире. Небо так же чисто и климат так же мягок, как в Италии, но зелень красивее…
Польский поэт Адам Мицкевич, 1825 год.
…Чудесно всю жизнь прокататься на четырех колесах; кровь волнуется, высокие мысли бродят и мчат далеко за обыкновенные пределы пошлых опытов, воображение свежо, какой-то бурный огонь в душе пылает и не гаснет.
В Алупке обедаю, сижу под кровлею, которая с одной стороны опирается на стену, а с другой – на камень, пол выходит на плоскую кровлю другого хозяина.
Ну вот, почти три месяца я провел в Тавриде… Еще игра судьбы нестерпимая: весь век желаю где-нибудь найти уголок для уединения и нет его для меня нигде.
А.С. Грибоедов, лето 1825 года.
Море и здешняя природа меня покоряют и умиляют. Выезжаю теперь каждый день – чаще всего в Ореанду – это лучшее, что здесь пока видел.
Николай Алексеевич Некрасов (1876 год, в Крыму Некрасов лечится под наблюдением выдающегося русского врача С.П. Боткина).
Моя ялтинская дача вышла очень удобной. Уютно, тепло и вид хороший. Сад будет необыкновенный. Сажал я сам, собственноручно.
Антон Павлович Чехов, 1899 год.
Следует упомянуть о крымских фруктах (яблоки, груши и т.п.), которые стяжали себе заслуженную славу красотой, тонким вкусом и ароматом. Они богаты витаминами и органическими плодовыми кислотами, способствующими пищеварению, а стало быть, и питанию организма.
Путеводитель по Крыму. Симферополь, Крымиздат, 1956.
В день отъезда Севастополь снова предстал передо мной величественным, простым, полным сознания своей доблести и красоты, предстал русским Акрополем – одним из лучших городов на нашей земле.
Константин Георгиевич Паустовский. Акрополь Таврический.
Море в Коктебеле. Необычное. Ни ресторанных декораций ялтинской набережной, ни carte-postal’ьных скал Гурзуфа, ни алупкинского львиного уюта. Там по берегу – бутафорские нимфы князя Юсупова, беломраморные графские лестницы, здесь камни, скалы и рыбачьи лодки. Вместо простодушного татарского занавеса Алушты, расшитого трафаретными кипарисами, — лысые головы гор да изредка низкорослый кустарник с двумя-тремя сухими графическими деревьями. В Ялте тесное море. Такое тесное, что даже есть ванны с пресной и морской водой. В Ореанде и Дюльбере море как нарядная женщина. Море в Коктебеле простое и древнее, как Гомер.
Иннокентий Басалаев, Коктебель,1929 год.
Я бы хотел никогда не выезжать отсюда.
Николай II, Ливадия.